Том 3. Стихотворения 1921-1929 - Страница 54

Город был ханский,
Как храм.
Звали его –
Самирам.
Недоступен он был,
Высок,
В землю,
В камень,
В песок
Сорок тысяч столбов было врыто одних.
И стоял Самирам
На них.
Ни копьем,
Ни арканом
Бродячий туркмен
Не мог достать его стен.
А была в Самираме ханша – Занай.
А-а-а-а-а-а-ай!..

Женщины были в Самираме везде –
В ханском совете,
В суде, –
На охоту ходили они,
На войну,
А мужчин держали
В плену.
Не велик был числом
Мужской народ.
Оставляли его
Едва на развод.
Было черной работой
Мужской –
Саклю убрать
Да день-деньской,
День-деньской
И ночной
Порой
Нянчиться с детворой:
«Баю-ба-а-а-ай!
Баю-ба-а-а-ай!..
А-а-а-а-а-а-ай!..»

Не со всей детворой
Возились они.
На руках у них были
Мальчишки одни.
Девочки были
В особой чести:
Жребий их был –
С матерями расти.
Рождалась девочка –
Праздник в дому.
Мальчик рождался –
Горе ему!
Клали его –
Таков был закон! –
В ряд с голышами
Такими, как он.
Со ста рожденных мальчишек всего
Оставляли в живых –
Одного!
Одного!
А-а-а-а-а-а-ай!..

Со ста мальчишек,
Положенных в ряд,
Отбирался счастливец –
Один!
Наугад!
Наугад отбирался
Старухой слепой,
Каков бы он ни был собой.
А остальных
Со стены городской,
Даровую добычу шакалов,
Волков,
Вниз свергали.
Закон был таков!
А-а-а-а-а-а-а-ай!..

Однажды время пришло
– Ой-ой! –
Ханше родить
Самой.
Когда осенью поздней,
Перед самой зимой,
Меняет небо
Свой летний наряд –
Синий халат
На серый халат,
Тогда горько-горько
Рыдает оно,
Во всех тогда реках
Слез небесных – полно,
И в озерах те слезы
Бьют через край.
А-а-а-а-а-ай!..

Так у старухи слепой
В тот раз
Полились потоком
Слезы из глаз
И вниз потекли
По столбам городским.
«Каким ты встревожена горем'»
«Каким?»
Окружил народ старуху
Толпой.
И был ответ старухи
Слепой:

«А-а-а-а-а-а-а-ай!

Нам страшное горе
Узнать суждено.
В ханском чреве
Растет оно.
Будет ханшею
Мальчик рожден.
Женское ханство
Погубит он.
А-а-а-а-а-а-ай!..»

Иссушили старуху
Слезы-вода.
От вещей старухи
Не осталось следа.
Поникла ханша Занай
Головой.
Поднялся в Самираме
Испуганный вой.
На диван большой
– Трух-трух, трух-трух! –
Прибрели к Занай
Сто седых старух.
Просидели они
Сорок дней
И ночей,
Роняя слезы
Из тусклых очей.
А-а-а-а-а-а-ай!..

Ни добрый от них совет,
Ни худой.
Был созван тогда диван
Молодой.
Думал он сорок ночей
И дней.
Был старый глуп,
Молодой – не умней:
Глупый от глупого
Не отставай!
А-а-а-а-а-а-а-а-ай!

Был третий диван
Из малых детей.
Оказалися дети
Взрослых умней.
Малютка совсем,
От земли – ладонь,
Сказала одна
Девчонка-огонь:
«Зачем так плачет
Весь Самирам?
Сын ханши нашей
Не страшен нам.
Как только родится
Мальчишка злой,
Его мы сразу
Со свету долой:
Со стены самирамской
Вниз головой!
Пусть волки и тигры
Его съедят.
Нельзя его класть
С мальчишками в ряд!»
Вот где девчонка!
А еще говорят…
А-а-а-а-а-а-ай!..

«Велик Алла!»
«Велик Алла!»
То-то радость
В Самираме была!
«Вот так девчонка!»
«Ну, с головой!»
«В самом деле.
Нам ли впервой
У матерей
Сыновей отнимать?»
Молчала Занай,
Злополучная мать,
Сидела она
На ковре золотом,
Занай с большим
Таким животом,
Глаз не желая
Поднять на народ.
«Сын мой умрет!..
Сын мой умрет!..
А-а-а-а-а-а-ай!»

И сказали все:
«Ой-ё-ё!»
«Ой-ё-ё!»
«Не думы – змеи
Теперь у нее».
И опасаясь
Этих змей,
Злых двух надсмотрщиц
Приставили к ней,
Чтоб обе смотрели
И день и ночь,
Сына родит Занай
Или дочь:
«Отвечаете обе!»
«Ни одна не зевай!»
А-а-а-а-а-а-а-ай!

Но… Занай подкупила
Стражу свою.
«Двух туркменов, – сказала, –
В мужья вам даю!
Два туркмена –
Не нашим мужчинам чета!»
Соблазнились приставницы –
Эта и та:
Как Занай разрешилась
Крепким мальцом,
Подменили мальца –
И дело с концом!
Объявили народу:
«Велик Алла!
Девчонку ханша Занай родила».
Девчонку Занай
Баюкала: «Бай!
Баюшки-бай!»
А-а-а-а-а-а-ай!..

Веселье пошло
По всему Самирам.
Потекли подарки
К ханским шатрам,
Золото,
Сахар,
Адрассы
И нах,
Скакали девицы
На лихих скакунах,
Верблюды и овцы
Забили дворы.
С усмешкой смотрела Занай
На дары.
Она обманула
Родной весь край.
А-а-а-а-а-а-ай!..

Каждый день было солнце
Любовью пьяно.
Каждый день опускалось
На землю оно.
Был ужасен порой
Его знойный хмель.
Много дней прошло
И много недель.
Жались месяцы,
Годы –
Один к одному.
Ханский сын вырастал
В чужом дому.
Вырастал под тайным присмотром…