Том 3. Стихотворения 1921-1929 - Страница 37

Переводим в наказанье».

Горемыка, распростившись
С ребятишками и школой,
С новым жаром прилепился
К детворе деревни Голой.

Но, увы, в деревне Голой
Не успев пробыть полгода,
Был он снова удостоен
Перевода, перевода.

Перевод за переводом,
Третий раз, четвертый, пятый…
Закручинился учитель:
«Эх ты, жребий мой проклятый!»

Изнуренный весь и бледный,
Заостренный, как иголка,
Стал похож учитель бедный
На затравленного волка.

Злобной, горькою усмешкой
Стал кривить он чаще губы:
«Загоняют… доконают…
Доконают, душегубы!»

Вдруг негаданно-нежданно
Он воскрес, душой воспрянул, –
Будто солнца луч веселый
На него сквозь туч проглянул.

Питер! Пышная столица!
Там на святках на свободных
– Сон чудесный! – состоится
Съезд наставников народных.

Доброй вестью упоенный,
Наш бедняк глядит героем:
«Всей семьей объединенной
Наше горе мы раскроем.

Наше горе, наши муки,
Беспросветное мытарство…
Ко всему приложим руки!
Для всего найдем лекарство!»

На желанную поездку
Сберегая грош последний,
Всем друзьям совал повестку,
С ней слетал в уезд соседний.

В возбужденье чрезвычайном
Собрались учителишки,
На собрании на тайном
Обсудили все делишки:

«Стой на правом деле твердо!»
«Не сморгни, где надо, глазом!»
Мчит герой наш в Питер гордо
С поручительным Наказом.

Вот он в Питере. С вокзала
Мчит по адресу стрелою.
Средь огромнейшего зала
Стал с Наказом под полою.

Смотрит: слева, справа, всюду
Пиджаки, косоворотки…
У доверчивого люда
Разговор простой, короткий.

«Вы откуда?» – «Из Ирбита».
«Как у вас?» – «Да уж известно!»
Глядь – душа уж вся открыта,
Будто жили век совместно!

Началося заседанье.
И на нового соседа
Наш земляк глядит с улыбкой:
Экий, дескать, непоседа!

Повернется, обернется,
Крякнет, спросит, переспросит, –
Ухмыляется, смеется,
Что-то в книжечку заносит.

Франтоват, но не с излишком,
Рукава не в рост, кургузы,
Под гороховым пальтишком
Темносиние рейтузы.

Тараторит: «Из Ирбита?
Оч-чень р-рад знакомству с вами!»
И засыпал и засыпал
Крючковатыми словами:

«Что? Наказ?.. Так вы с Наказом?..
Единение?.. Союзы?..
Оч-чень р-рад знакомству с вами!»
Распиналися рейтузы:

«Мил-лый! Как? Вы – без приюта?..
Но, ей-богу… вот ведь кстати!
Тут ко мне… одна минута…
Дело все в одной кровати…»

Не лукавил «друг-приятель»,
«Приютил» он друга чудно.
Где? Я думаю, читатель,
Угадать не так уж трудно.

Съезд… Сановный покровитель…
Встречи… Речи… Протоколы…
Ах, один ли наш учитель
Не увидел больше школы!

Учительский съезд в 1925 г. Соратнику

...

Вчера состоялось заседание сеньёрен-конвента.

Он юношески бодр, не по летам проворен.
Средь пестрых диаграмм, плакатов, красных лент
Бежит, торопится…
«Не опоздать в сеньёрен –
Конвент!»

С безмолвной нежностью гляжу я вслед «сеньёру».
Худые валенки, потертый пиджачок…
– Родной, ты ясен мне и люб без разговору,
Как на груди твоей, дающий нам опору,
Портретный ленинский значок!

Пусть будет этот стих моим простым приветом
Тебе, с кем творческий союз на съезде этом
Отныне закрепив, его мы сохраним,
Навеки спаяны одним
Великим «ленинским заветом»!

Снежинки

Засыпала звериные тропинки
Вчерашняя разгульная метель,
И падают и падают снежинки
На тихую, задумчивую ель.

Заковано тоскою ледяною
Безмолвие убогих деревень.
И снова он встает передо мною –
Смертельною тоской пронзенный день.

Казалося: земля с пути свернула.
Казалося: весь мир покрыла тьма.
И холодом отчаянья дохнула
Испуганно-суровая зима.

Забуду ли народный плач у Горок,
И проводы вождя, и скорбь, и жуть,
И тысячи лаптишек и опорок,
За Лениным утаптывавших путь!

Шли лентою с пригорка до ложбинки,
Со снежного сугроба на сугроб.
И падали, и падали снежинки
На ленинский – от снега белый – гроб.

Два уголька

Сказка

Жили-были старик да старуха.
Не было у них ни пера, ни пуха.
Никакого добра:
Ни кола, ни двора,
Ни медной полушки,
Не было хлеба у старика и старушки,
Чтобы прятать его в сундучок
Под крючок.
Не было хлеба краюшки
У старика и старушки,
И сундучка у них не было, где б
Хранить могли они хлеб.

Не было у старика и старушки
Своей избушки
С уголком особым, в котором
Хлеб хранился б у них в сундучке под запором,
И не было у них клочочка земли,
Где б избушку они построить могли.

Будь у них, хоть худая, избушка,
Уж наверно б старушка
Со своим старичком
Обзавелись сундучком.
В сундучке ж – хоть какая б нужда привязалася –